[com-creator]

Название: Про подарок и человеческую психологию.
Автор:Я
Бета: такой нет.
Фэндом: «Trinity Blood»
Рейтинг: G-13
Жанр: юмор, АУ, ООС.
Персонажи: Дуо, Трес, Пётр, Катерина.
Дисклеймер: персонажи принадлежат наследникам Yoshida Sunao
От автора: С Рождеством! (пока что католическим)

В середине декабря в Риме внезапно выпал снег. Да не просто снег, а очень много нетающего снега. Город покрылся гололёдом и сугробами, к которым городские службы, на свою голову, оказались совершенно не готовы: вышедший поутру на улицу кардинал ди Медичи растянулся на первой же замёрзшей луже и был отправлен к сестре Симоне накладывать на ногу лубки и проклинать нерадивых коммунальщиков.
Остальные лучше пережили это стихийное бедствие, напомнившее им о главном: о Рождестве. Оно близилось. Нужно было о нём думать, и это располагало к самым разным занятиям.
Например, юный папа открыл для себя, что на фоне снега ему очень хорошо прятаться: его белое одеяние оказалось прекрасней любого маскхалата. И теперь, когда кардинал ди Медичи, подволакивая загипсованную ногу, приползал на своих костылях для воспитания подрастающего поколения, Алессандро на всех парах мчался к ближайшему сугробу. Грозный старший брат некоторое время сотрясал воздух в саду своими воплями, потом уставал и уходил. Для юного понтифика это было самым настоящим рождественским чудом – и большего ему было не надо, разве что, чтобы снег лежал здесь круглый год.
Работа инквизиции встала. Еретикоборцы отчаянно бездельничали, рассуждали о том, где и как проведут выходные и кому и что подарить. Среди этого безобразия ледоколом курсировал брат Пётр, пытающийся призвать своих подчинённых к порядку. Впрочем, было мнение, что бравый паладин таким образом сам сачкует, скрываясь от трудолюбивой сестры Паулы и её списков подлежащих расстрелу римских дворников.
Министерство иностранных дел тоже пребывало в предпраздничной прострации с полного благословления своего кардинала, занимавшейся составлением списков подарков. Как и положено женщине, герцогиня Милана отдалась этому занятию всей душой, время от времени подклеивая к концу исписанного листа новый, чтобы не потерять предыдущий. Конец этого свитка уже касался ковра за её столом. Остальные сотрудники ватиканского МИДа от начальства не отставали. Леон терроризировал магазины игрушек своим видом и манерами. Моника Аргенто опустошала бутики, покупая подарки единственному любимому ею человеку – себе. Следом за ней семенил мобилизованный для рождественского забега по магазинам Авель, увешанный пёстрыми пакетами, как рождественская ель. Профессор Вордсворд засел за сооружение очередного подозрительного агрегата для фейверков, но к счастью этого мира, был остановлен бдительной сестрой Кейт, которая помнила, чем всё закончилось в прошлом году (а закончилось плохо). Профессор долго канючил у монахини своё изобретение обратно, но та была непреклонна.
Предпраздничная лихорадка затронула даже отца Треса. Киборг твёрдо решил тоже отметить этот человеческий праздник. То есть сделать подарок. В большой коробке, с бантом и записочкой к адресату. У него было всё, чтобы исполнить это решение: и человек, которому надо подарить подарок, и деньги. Он даже знал, где можно купить большую красную коробку для подарка весте с большим бантом. Но оставалось одно: что купить. Подарок должен будет понравиться тому, кому он предназначается, но вот здесь и была загвоздка. Киборг никак не мог просчитать, что должно гарантированно понравиться, ему для этого нужна была нестабильная человеческая логика, основанная на какой-то странной вероятности, которую он просчитать никак не мог.
В мучительных раздумьях, от которых плавились все его микросхемы, киборг провёл целый вечер. Лишь ближе к полуночи он нашел приемлемый выход всех своих проблем.

Утром Катерина Сфорца, как всегда, пришла в свой кабинет вовремя и, сняв тёплый плащ, направилась к своему креслу. Кресло у неё было большое, тяжелое и внушающее почтение к своему владельцу. Вот только было оно совершенно неподъёмным для обычного человека. Но у главы АХ был верный телохранитель, для которого не было ничего невозможного. Катерина привычно отставила свой посох в угол, заглянула в зеркало и направилась к предусмотрительно отодвинутому Тресом креслу. Села, позволила задвинуть себя обратно и принялась за работу.
Трес каменной статуей встал у неё за спиной.
Через час бумажной работы Катерине это занятие наскучило. В конце концов, скоро праздник! Она достала свой список подарков, развернула и почувствовала, как стол медленно уходит из-под её локтей. Несколько мгновений ей потребовалось, чтобы сообразить, что кто-то всего лишь поднял её кресло и теперь несёт её к выходу из кабинета.
Девушка испуганно распахнула глаза, прижала к груди заветный список и гневно крикнула:
- Трес, немедленно поставь меня на место!
- Негатив, - отозвался киборг. Кардинал попробовала было спрыгнуть вниз, но внезапно обнаружила, что её юбки намертво приросли к бархатному сидению кресла. Стрелок оказался неожиданно хитрым. Катерине осталось только вжаться в кресло, сделать невозмутимый вид и ждать, куда её принесёт её телохранитель: вряд ли он подвергнет её какой-нибудь опасности. Но что она с ним сделает за такое неожиданное самоуправство!
В тот день горожане Рима имели сомнительное счастье наблюдать в центре города странную процессию: невысокий молодой человек в священнической султане нёс на вытянутых руках огромное дубовое кресло с гордо восседающей в нём герцогиней Милана. Катерина Сфорца сидела с каменным лицом, одной рукой придерживая юбки, а второй - кардинальскую шапку, чтобы её не унесло ветром. На шее у неё гордым знаменем (впрочем, с учётом места назначения их путешествия, актуальней был белый флаг) развевался список с рождественскими подарками.
Трес доставил начальство прямо к дверям Бюро Инквизиции. На входе останавливать их никто не стал – то ли от шока, то ли от брошенной кардиналом Сфорца – буквально, свысока, - фразы «Мне назначено». Как оказалось, «назначено» ей было в кабинете главы Инквизиции. Трес пинком вынес запертую дверь в кабинет брата Петра, занёс туда кресло в кардиналом Сфорца и поставил его около рабочего стола Вепря, прямо напротив него самого.
Воцарилась тишина.
Сказать, что брат Пётр охренел, было бы ничего не сказать. Но свою крайнюю степень возмущения он, к большом облегчению Катерины, оставил при себе, несколько секунд считал до десяти и почти что спокойно, шепотом, поинтересовался:
- Что это значит?!
- Мне необходимо отлучиться, - отозвался Трес. – А госпожа Катерина прекрасно справится со своими делами и в вашем кабинете.
- Но какого в моём кабинете?!
- Вы, как глава бюро инквизиции, никогда не позволите госпоже Катерине умереть на вашей территории.
- Трес, ты что несёшь?!
- Вы там в своём АХ совсем с ума сошли?!!
Но Трес их уже не слушал. Киборг развернулся на каблуках и направился к выходу.
Кардинал и инквизитор мрачно уставились друг на друга.
- И как это понимать?
- Я немного поработаю в вашем кабинете, если вы не возражаете, - Катерина с каменным лицом сняла с шеи свой список и достала из стаканчика на столе инквизитора карандаш. «Отдам эту железную сволочь Профессору на форматирование,» - зло подумала герцогиня, под тяжелым взглядом брата Петра принявшись изучать свой список. Так её ещё никто не подставлял.

Варфоломей пятый день красил один из корпусов родного бюро. Красил в наказание. Пока стояла холодная и сухая погода, покраска имела какой-то смысл, но с началом снегопадов освобождать его от повинности никто не стал. Поэтому Второй в то утро уже привычно влез на леса, полюбовался на падающий снег, надел фартук, взял ведёрко и валик для покраски и принялся за дело.
Он был очень неприятно удивлён, когда из-под него выдернули леса.
Так бесцеремонно вести себя мог только Трес.
Варфоломей, восстановив равновесие после приземления и вынув ногу из продавленной им банки с краской, поднял несчастный взгляд на брата. Тот откатил леса в сторону и цепко взялся за рукав Дуо.
- Пошли.
- Куда?
- В магазин, - Трес напрягся и поволок брата в указанном направлении.
- Зачем? – Варфоломей не сопротивлялся: его брат имел нехорошую привычку при общении с ним наставлять ему в лоб свои пистолеты, а Дуо к этой части своего тела относился трепетно и лишаться её вновь не хотел.
- Необходимо купить подарок.
- Кому хоть?
- Женщине.
- Трес, мы с тобой одни в серии, тебе размножаться не с кем. Так что оставь меня в покое, а?
- Это живая женщина.
- Бедная сестра Кейт…
- Причём тут сестра Кейт?
- Как почему? Ты железный, она – голограмма. Вы просто идеальная пара!
- Негатив, это не сестра Кейт.
- О, может быть, эта ваша жуткая Моника?
- Негатив, она сама себе может купить подарок.
- Хм… Странно. Неужели решил приударить за Бланшет? Ты в курсе, что она несовершеннолетняя и мы тебя посадим? – продолжал допытываться инквизитор. Но Трес уже понял, чего тот добивается и промолчал. Но Дуо разошелся:
- Значит, это герцогиня Сфорца!... Ты что делаешь?!
Трес молча снял пистолет с предохранителя и упёр его в лоб брата. Тот послушно заткнулся и дальше пошел уже молча.

- Трес, дарить девушке дрель – это не романтично, - Варфоломей уже устал удивляться логике брата. Точнее, его шизофренической логике. Подарок они искали уже третий час. За это время он уже успел забраковать санки, лопату, вилы, набор кастрюль и вот теперь – дрель. И, что пугало, всем этим подаркам Трес находил обоснование.
- А что не так? – по мнению Треса, подарок был что надо: дорогой, полезный и красивый.
- Да ничего. Ты просто определись, кому ты подарок делаешь: моему шефу или своей кардинальше.
- А что не так?
- Потому что нельзя дарить человеку то, чем он не увлекается… Короче, ты представляешь, как Её Высокопреосвященство роет яму лопатой? Или катается на саночках с горки?
- Чем тебе не понравились кастрюли?
- Потому что она не умеет готовить.
- А брат Пётр умеет? – это был сарказм. Дуо, поднаторевший в общении с единственным родственником, уже привык различать подобия эмоций Третьего.
- Мой шеф – двухметровый вечноголодный хам, - обиделся за начальство Дуо. – Я сам видел его у плиты! Ладно, пошли дальше. Ты помнишь, какие у неё духи?
- Смотри! – Трес показал на стоящие пирамидкой пятилитровые вёдра с штукатуркой.
- Пошли! – Дуо в отчаянье упёрся в спину брата и принялся толкать его к выходу.

- Нюхай, - Дуо сунул брату в лицо попрысканную духами бумажку. Трес послушно вдохнул, проанализировал запах и выдал его формулу. Варфоломей вздохнул и ударился головой о ближайшую стенку. Полочки с духами вздрогнули. Девушка-консультант, крутившаяся неподалёку от братьев, вздрогнула и поспешила отступить подальше от странных клиентов.
- Это тот
- Нет.
- Хорошо, идём далее, - Варфоломей стряхнул со лба остатки штукатурки и краски и взял следующий пузырёк. Побрызгал. Трес покорно проанализировал запах и вынес свой вердикт – не то. Дуо с тоской посмотрел на длинные ряды цветных пузырьков. Что-то ему подсказывало, что вряд ли кардинал и герцогиня Милана будет покупать себе парфюм в таком несколько сомнительном месте. Но других Дуо не знал. Наивная же надежда, что Трес проявит фантазию и выберет какой-нибудь приятный запах сам, таяла с каждой секундой.

- Ты невыносим, - Варфоломей с достал из бумажного пакета булочку с яблочным повидлом и с удовольствием принялся её есть.
- Ты не можешь есть. У тебя нет пищеварительной системы.
- Ты меня достал. Между прочим, знаешь, кого будет убивать мой шеф, когда мы вернёмся? Меня!
- За что тебя убивать? – не понял Трес. – Ты же не виноват!
- Потому что ты мой брат!
- Но ведь ты ничего, за что на тебя можно было бы злиться, не сделал.
- Зато сделал ты. Оставил его один на один со своей кардинальшей. В его кабинете. Чёрт, даже страшно представить, как он сейчас злится!

… Катерина задумчиво постукивала концом карандаша по столу. За время, проведённое в кабинете главного ватиканского еретикоборца, она успела вспомнить всех людей, которых знала. Даже переписала всю прислугу, которую вспомнила, из своей резиденции в Милане. Под конец, уже не помня имён, она писала в духе «той, маленькой, с родинкой на носу, которая с кухни, коробочку румян».
За почти пять часов два представителя высших чинов церкви чуть не заработали себе косоглазие, глядя одним глазом в бумаги, а другим – на соседа. Впрочем, ближе к обеду брат Пётр даже начал догадываться, что происходит. Кардинала покормили принесённым в кабинет обедом и отодвинули со сквозняка к краю стола (эти одолжения стали ещё двумя полуметровыми гвоздями, которые Катерина запланировала вбить в гроб, голову и задницу своего телохранителя).
Вот только этот телохранитель всё никак не являлся. Знакомые у Катерины закончились, иностранные коллеги тоже. Впрочем, закончились всё-таки не все знакомые.
- Брат Пётр, а чтобы вы хотели получить в подарок на Рождество? И учтите, роспуск АХ не в счёт…
Инквизитор от такой подлости подавился чаем…

- Смотри, какой шарфик, - Дуо потряс тряпочкой перед носом брата, - Красивый, с птичками!
- А он её точно понравится? – просчитать, с какой вероятностью шарф понравится его кардиналу, Стрелку не удавалось. Всё время выходило либо «да», либо «нет», а это его категорически не устраивало.
- Точно её понравится котёнок в коробочке. Они у всех женщин, кроме сестры Паулы, вызывают положительные эмоции.
- Всё-равно нет гарантии….
- Сестра Паула не в счёт! Она старая девственница, а не женщина! – думать о том, что с ним будет, если самой сестре Пауле донесут его слова, Дуо не хотелось. Но и дать мозгам брата свернуть в другую сторону он не мог.
- Нет, котёнок не подойдёт. У госпожи Катерины нет времени о нём заботиться.
- Ну, да, логично, - Дуо тоже стало жалко котёночка. Потому что Трес посадит его в коробку уже сегодня вечером, и за три дня бедное животное в коробке нагадит и издохнет. А ему это надо, объяснять вооруженному брату, что идиот именно он, Трес? – Ладно, берём шарфик. Вот этот, с птичками, понял?
- Он ей понравится?
- Я тебе обещаю, понравится! – прошипел Дуо. – Пошли упаковывать…

К вечеру о том, что кардинал Сфорца сидит в кабинете главы Инквизиции и отказывается оттуда выходить, знал весь Ватикан. Брат Пётр, чей кабинет превратился сначала в проходной двор (инквизиторам интересно было посмотреть на «вражеского» кардинала и они приходили каждые пятнадцать минут с невероятно важными докладами про недосдачу на кухне варенья), а потом и в цирк (пришедшие за Катериной сотрудники АХ шумно ругались, как решить «бо-ольшую тайну» кардинала, то есть, отрезать-таки ей приклеевшиеся части юбок или отнести на место вместе с креслом), медленно, но верно сатанел.
Конец всеобщим мучениям положило явление Треса с пакетом, в котором угадывалась розовая коробочка с бумажным бантиком. Киборг вежливо поблагодарил брата Петра за сохранность начальницы, взялся за кресло Катерины – та едва успела схватить свой идущий на рекорд список подарков - и понёс её обратно в палаццо Спадо. АХовцы гуськом засеменили за ними.
Дуо, оставшийся в кабинете один на один с начальством, скромно потупился и затеребил свои испачканный краской фартук. Брат Пётр же думал. О том, как он измучился за день и о том, что Сфорца три раза ломала его карандаши, а под конец стащила его самый любимый. Варфоломей стоял и не предусмотренным в своей конструкции шестым чувством осознавал, что сейчас его будут разбирать на запчасти.
В отличие от брата, человеческую психологию он изучил хорошо.

Рождество Дуо встретил со шпателем в руке. Он бродил вдоль фасада главного корпуса их организации и обречёнными движениями замазывал трещины и сколы на лепнине.
Нет, конечно, вечером, на праздничную службу его ночью пустят. Утром что-нибудь подарят, пустят к столу, а он назло всем возьмёт и съест всё, до чего дотянется… Но сейчас ему было очень обидно, особенно потому, что, как всегда, сорвались на нём, хотя он был невиновен, а виновник всех его бег за три дня никак не подал о себе знать и даже не сказал, что ему стыдно, что всё вот так вот вышло.
Да и вообще, все чувства его проклятого братца сфокусированы на его бесценной кардинальше. Вот если бы он ей на ногу наступил, то да, ему было бы стыдно… И то не факт. Но вот перед ним Тресу точно стыдно никогда не будет. Это головы ему отстреливать – даже просить не стоит…
К моменту, когда из уличной темноты появилась чёрная невысокая фигура, прячущая за спиной что-то большое и белое, Варфоломей довёл себя до состояния «Вот сброшусь с колокольни, и все будут плакать! Или выросту большим и умным, и брат Пётр поймёт, что он был неправ! И все тоже будут плакать и просить у меня прощения!». Поэтому брату он не обрадовался. Но Трес за три дня в изучении человеческих чувств не продвинулся, поэтому встал рядом с братом и объявил:
- Ты был прав, ей понравился мой подарок!
- Безмерно за тебя рад. А я тебе зачем?
- Это тебе, - Стрелок поднял свою ношу, которая при ближайшем рассмотрении оказавшейся пятилитровым пластиковым ведром со штукатуркой. К крышке был прилеплен красный бумажный бантик с ленточками. – С Рождеством.
Железные нервы Дуо не выдержали. Инквизитор зарычал, бросил свой шпатель и ведёрко с цементом, развернулся и решительно направился к ближайшей колокольне: прыгать с неё, чтобы все плакали.
Трес же остался зависать над вопросами человеческой психологии, которую всё же сумел освоить Второй. И ведь он всё делал по его советам: выяснил его самое любимое занятие, взял то, что при этом хобби всегда нужно!... Трес человеческой психологии решительно не понимал.