[com-creator]

Ролевая игра: Экзорцизм.
Игроки:  W.W.Wordsworth,  Donna Stella,  Bartolomeow von Iqus,  Томас.
Предупреждение: ООС, AU, и многа букаф.
Примечание: так как текст очень уж длинный, я мог где-то не заметить ошибок - простите меня заранее.

Не есть… Не дышать... Не двигаться… «Мне ничего не нужно».
«Почему вы задаёте мне дурацкие вопросы?.. Что?! Вам небезразлично, что со мной?.. А мне всё равно...»
«Я сказал уже, что не хочу есть.. Не ел целый день... Не ел и не хочу! Да что же вы давите на меня?!»
Эти слова очень часто можно было услышать теперь от Уильяма. С ним вдруг начали происходить странные перемены. В первое время это было не столь заметно, его хорошо все знали. Поэтому не заметили, как некоторые ужасные черты его характера стали проявляться слишком резко, сильно. Это происходило постепенно.
Врач, работавший в отделе, первый заметил, что происходит что-то ужасное. Когда лицо патера приобрело болезненный землистый оттенок, он первым обратил на это внимание. И на плохую ориентацию в пространстве, что все приписывали рассеянности и прощали патеру, а также на сбивавшуюся речь. И ещё на неумение объяснить что-либо, словно он забыл часть слов безвозвратно.
Спустя несколько месяцев Вильям не смог и работать… Он часами стоял у окна, глядя сквозь стекло, не сосредотачиваясь ни на чём конкретном. Не замечал надвигающейся темноты. Или рассвета. На вопрос о несданных вовремя отчётах он ответил кардиналу в грубой форме. Его лицо настолько неузнаваемо исказилось, что Катерина впервые испытала страх. Рядом с ней находилось иное существо… в обличье патера, и это был не Вильям.
Наблюдения у медиков не дали ровным счётом ничего. Удавалось поддерживать Профессора в более-менее стабильном состоянии, чтобы он не забыл однажды, кто он, но всё развивалось слишком стремительно, и в тоже время...
- Я не могу поставить ему диагноз, - вздыхал врач в кабинете кардинала. - Да, есть признаки очень серьёзной известной болезни, но она протекает иначе. И по всему похоже, что его организм сам пытается побороть недуг.
- Скажите, он вернётся?.. - голос кардинала дрогнул. - Вернее... - продолжительный вздох. - Он сможет стать прежним и работать?
- По-моему, он испытал сильнейший стресс... - доктор придвинулся ближе, словно они были не одни. - И теперь он не может самостоятельно с ним справится. Я пробовал выяснить, что с ним произошло, но в тот момент, когда я предлагаю ему помощь и прошу рассказать о проблеме, он становится невменяемым, кричит, ведёт себя так, словно его убивают, по крайней мере. Неадекватно, одним словом. Хотите, я могу при вас повторить эту процедуру?
- Нет. - Катерина вздрогнула, вспомнив голос Профессора и его искажённое лицо. Этого ей хватило с лихвой. – Нет, тут нужно что-то другое.
Её взгляд упал на распятие.

Блаженное состояние от воскресной службы было нарушено резким нечеловеческим криком на высокой ноте, таким продолжительным, что у всех присутствующих душа ушла в пятки. Никто не хотел оборачиваться и смотреть назад, даже когда раздался отчётливый громкий стук падающего на пол тела. Никто и представить не мог, что крик издал мужчина в летах. Более того, священник…
Упавшего быстро вынесли.
С утра Профессор не выказывал никакого нежелания не приходить в церковь, но на полдороге он внезапно "утомился". Когда Мечник предложил ему помощь, патер угрюмо промолчал, продолжая идти позади всех с отсутствующим выражением на лице, не откликаясь, когда его звали. Всей группе пришлось невольно замедлить шаг и немного опоздать, ведь Профессор мог не дойти и даже заблудиться.

- Что вы делаете?.. - Профессор сидел на скамье и обливался потом. Со стороны можно было решить, что его смертельно обидели. - Что вы делаете? Зачем вы издеваетесь надо мной?! Я старик, как вы можете заставлять меня куда-то идти? Мне же душно от этой вони в церкви!..
Только он не был похож на старика. Это знали все.
Лишь серое лицо говорило о какой-то странной болезни.
К группе АХовцев подошли Инквизиторы, желая понять, что произошло. Среди них был киборг серии НС, Бартоломео. Пока люди оживлённо обсуждали между собой случившееся, он подошёл к Профессору. Он прекрасно его знал. Уильям числился в его базе данных. Но в этот раз он поинтересовался:
- Личность не определена. Назовите своё имя.
Профессор, никогда не отзывавшийся с первого раза, вдруг отреагировал на киборга очень резко, с молниеносной реакцией подскочил со скамьи...
Спустя секунду все наблюдали ужасающую картину - измождённый голодом и бессонницей Профессор мотал железное тело в 200кг весом с нечеловеческой силой, рыча при этом громовым голосом, захлёбываясь непонятными никому словами и хохоча так, как никто никогда от него не слышал. Бартоломео крепкой хваткой вцепился в извивающееся тело, удерживая его в стальных объятиях. "Машина от бога" была запрограммирована на какие-то операции более сложного характера кроме боя, поскольку после столь же сильного, вибрирующего голоса киборга, читавшего молитву, Профессор в отчаянии замахнулся, получив наконец свободу. Как только киборг замолчал, Профессор успокоился, и тяжело дыша, как ни в чём не бывало, отошёл от него.
- Тебе меня не уничтожить.. - хрипло проронил он, прибивая его тяжёлым, не характерным для оптимистичного Уильяма взглядом.

- Господи Всемогущий!...
Кардинал вскрикнула, увидев сумасшедший прыжок Профессора. От того, что произошло дальше, у нее закружилась голова, Катарина судорожно вцепилась в сутану стоящего рядом Авеля.
- Я ... Я думала, это сказки... - всхлипнула женщина. - Первый раз в жизни вижу... Он... Он одержим...
Неподалеку от места происшествия Алессандро проводил свое свободное время в том, что удавалось ему лучше всего - в молитвах. Наконец, когда он понял, что его сознание достаточно очищено от суеты, а мысли предельно светлые, он вышел из беседки. Услышав шум и крик сестры, он пошел на голос - человеческий инстинкт самосохранения снова изменил понтифику.

Бартоломео не получил тяжких повреждений, но и он ощущал небывалое сопротивление подточенного болезнью тела.
.... Загрузка файла "Изгнание"....
.... Повторный запуск....
И снова вибрирующий голос, распространяющий специфичное излучение, обрушился на патера Вордсворта.
У патера появилось ощущение, будто его губы разодрали в оскал невидимые пальцы. Никуда нельзя было деться от этого проникающего под рёбра звука. Уткнувшись в траву лицом, Уилл грыз землю в ярости, издавая снова тот самый тонкий крик, оглушающий однотонностью, ужасный в своей нереальности и силе. Профессор оскалился на киборга, чуть приподнявшись над травой, и пополз, завывая, к своим. Они помогут ему, обязательно помогут…
Катарина стояла, отрешенно наблюдая за тем, как священник ползет к ее ногам.
Поднять... Поддержать...
Кардинал сделала шаг вперед.
Нельзя! Это не он. Не Уильям...
Профессор приподнялся, с силой оттолкнувшись от земли руками. Его прежнее, то самое лицо, каким его помнили несколько месяцев назад… Лицо, искажённое отчаянием. Словно спасаясь от киборга, он был уже готов вцепиться в облачение кардинала.
"Лишь бы прикоснуться… К кому-нибудь… Это самое главное!"
На дне зрачков плескалась вся ненависть к роду человеческому.
"Не обманитесь!.." - истощённый дух возражал всё реже, всё тише.
Алессандро подбежал к сестре сзади, и только потом увидел патера Вордсворта.
- Сестра! О, господи... это же...
Патер Вордсворт выглядел как-то не так. Словно на него падала тень, Сандро это отчетливо видел.
Бартоломео отреагировал быстро, подхватив Профессора в самый момент, когда он чуть не уцепился за подол платья. Отбросив его обратно, на помятую траву, киборг сжал его ногами, чтобы далеко не уполз.
- Сандро? - Катарина обернулась, ловя брата в объятия. - Ты видел? Это то, о чем я думаю?
- Сестра... - Понтифик прижался к сестре – П-по-моему, он одержим.... Вы.. п-правы.... нужно.. помочь ему... он… он так мучается....
Катарина ласково погладила мальчика по волосам.

- Ты знаешь, как это сделать? Если мне не изменяет память, к материалам по экзорцизму имеют доступ только инквизиторы высокого ранга и лично Папа...
- Я? Да… Я з-знаю... но... я не могу один.... там... описывалась одна такая процедура... ты... поможешь мне?
Алессандро взял сестру за руку.
Мне страшно...

Знал бы ты, как мне страшно...
- Конечно, помогу. - Кардинал вымученно улыбнулась. - Обязана помочь.
В первую очередь - Вам, Профессор...
Оценивая состояние патера как нестабильное, Икус приказал системе подгрузить ещё файлы, перекрестил патера своим серебрянным крестом. Удар по коленям - и киборг распластался на Профессоре. Ещё немного, и тот бы сбросил его окончательно. Перехватив его судорожно изогнутые руки, Бартоломео бросил короткий выразительный взгляд на людей.
Грудь одержимого вздымалась так часто, словно в ней билось несколько сердец. Когда молитва прервалась, Профессор измождённо упал в траву, закатив глаза. Казалось, он доживает последние минуты.
Алессандро вздрогнул.
- Нужно... держать его крепко-крепко... - он нервно сглотнул. - Потому что мне придётся стоять близко к нему... очень б-близко... и… чтобы он не вырвался... н-не убежал. - Он поднял глаза на сестру - а то плохо будет, будет просто беда...
- Нам нужна… святая вода... - он сделал нерешительный шажок по направлению к Профессору и скептически оглядел епитрахиль – нежно-фиалковая, не сиреневая, но должна подойти.

- Трес!
До сих пор безучастно наблюдавший за происходящим киборг кивнул и быстро направился к собору. Через пару минут он вернулся, таща латунную чашу со святой водой и кропило.
- Спасибо. - Бросила кардинал и повернулась к брату. - Теперь что?
- Н-нужно… окропить всех присутствующих святой водой....
Ещё один шажок к одержимому, чтобы встретиться глазами с слишком ясным, полным ожесточения взглядом, как у загнанного в угол хищника. Проклятия, с трудом преодолевающие судорожно сжимавшееся горло.
- Пропади пропадом, щенок!!!...
Он взмахнул рукой, и воздух раскалённой волной обдал Папу, обжигая розовые щёки.
- Помоги мне… - хриплый, узнаваемый, чуть слышный шёпот. - Прогони его… их... Мне тяжело подняться…
- Да...
Катарина обмакнула кропило в чашу и дрожащей рукой стала разбрызгивать вокруг капли воды, бормоча под нос молитвы.
Алессандро смиренно улыбнулся, и, не боясь запачкать белоснежное одеяние, опустился перед патером на колени.
- Не бойся... Все будет хорошо...

Будь милостив, избавь нас, Господи.
От всякого зла, избавь нас, Господи…

Киборг крепко сжал патера коленями, прижав его запястья пальцами к земле. Крест лежал на груди Уильяма, словно дополнительная печать. После первых слов молитвы тело всколыхнулось так, что Бартоломео подскочил на нём, как на взбесившемся быке.
На секунду Уильям погрузился в кромешный мрак, в свою смерть, которая ощерилась множеством адских птичьих клювов. Когда-то, давно, эти птицы слетелись по его душу, так и не сумев выдрать его из тела, чтобы показать своему хозяину - Люциферу. Как так произошло, что он стал их добычей?! Кратковременная потеря сознания, обернувшаяся адом на несколько часов. Персональным адом.
Одна из этих тварей нагло поддела клювом оболочку Профессора, оглядывая его глазами , раздирая губы в мучительной ухмылке.
- Что-то рано... - Пробормотал Алессандро. - Сестра, псалом 54-ый.... - он повернулся к кардиналу.
Голос понтифика, тонкий, иногда вздрагивал, иногда по-детски ломался.

Услышь, Боже, молитву мою, и не скрывайся от моления моего;
Внемли мне и услышь меня; я стенаю в горести моей, и смущаюсь
От голоса врага, от притеснения нечестивого, ибо они возводят на меня беззаконие и в гневе враждуют против меня.
Сердце мое трепещет во мне, и смертные ужасы напали на меня;
Страх и трепет нашел на меня, и ужас объял меня.
И я сказал: "Кто дал бы мне крылья, как у голубя? Я улетел бы и успокоился бы…
Ты, Боже, низведешь их в ров погибели; кровожадные и коварные не доживут и до половины дней своих. А я на Тебя, уповаю.

Катарина повторяла слова псалма за братом. Тонкие пальцы в белых перчатках подрагивали.
Бартоломео придавливал патера, осеняя его крестом в такт молитвам Папы. Киборг внимательно следил за текстом и сменяющимся выражением лица одержимого.

Холодный огонь пожирал его изнутри, сжигая волю к жизни, к борьбе. Демоны молчаливо ждали, глядя безжизненными чёрными зрачками. Скатываясь к ним всё ниже в пропасть, патер страдальчески твердил, ощущая полную беспомощность.
- Лучше убейте меня…
Пусть унесут его… Он не может больше. Нет сил смотреть на их изогнутые клювы, с жадностью впившиеся в его ноги. Жаль он не может сказать теперь, как все были ему дороги…
С губ вдруг сорвался шёпот, сливаясь со словами текстов и молитв, повторяя их, хотя патер их не знал никогда наизусть.
Алессандро пытался побороть страх, но его руки сильно дрожали, когда он, следуя указаниям в книге, обернул один конец епитрахили вокруг шеи Профессора, оказавшись, таким образом, связанным с ним. Затем резко положил правую руку на лицо патера, левой рукой придерживая епитрахиль, обратился к Дуо:
- Осени ему лоб крестным з-знамением, пожалуйста...
Затем снова повернулся к Катерине:
- Помолись о Божьей м-милости, сестрица… прошу т-тебя... - Он снова вздохнул и сосредоточился на Вордсворте, смотря ему в глаза не отрываясь.
Будет страшно

Катарина прокашлялась и начала тихим, но твердым голосом.

Вступись, Господи, в тяжбу с тяжущимися со мною, побори борющихся со мною;
Да постыдятся и посрамятся ищущие души моей;
Да обратятся назад и покроются бесчестием умышляющие мне зло;
Да будут они, как прах пред лицем ветра, и Ангел Господень да прогоняет их;
Да будет путь их темен и скользок, и Ангел Господень да преследует их,
Ибо они без вины скрыли для меня яму - сеть свою, без вины выкопали ее для души моей.
Да придет на него гибель неожиданная, и сеть его, которую он скрыл, да уловит его самого; да впадет в нее на погибель.
А моя душа будет радоваться о Господе, будет веселиться о спасении от Него.

Бартоломео выполнил приказ Папы, сосредоточившись, разложил изображение камеры по нескольким режимам сразу, разглядывая "одержимость". Везде, на всех камерах проступала отчётливая аномалия.

Смерть так очевидна.. Как же она ужасна... Быть разодранным, раздробленным вмиг. «Меня больше нет. Вы напрасно тратите силы…»
На понтифика воззрилась бесформенная масса клювов и глаз, адски сверкающих сквозь истончённую, провисшую кожу Профессора.
Многоголосый хор неизвестных на земле Бога звуков и сочетаний неземных глоток огласил эхом окрестности.
Искусанные в кровь губы.
- Убейте меня… - хрипло, сквозь проступающую в уголках рта кровь..
Первой реакцией Алессандро было желание отдернуть руку, но он не стал делать это, лишь сильнее прижал ладонь.
- Е-евангелие... от Иоанна...



В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог.
Оно было в начале у Бога…
И говорит ему: истинно, истинно говорю вам: отныне будете видеть небо отверстым и Ангелов Божиих восходящих и нисходящих к Сыну Человеческому.

В горле пересохло, но Алессандро не останавливался, лишь один раз, не отводя от патера взгляда, поправил епитрахиль свободой рукой.
Катарина успокаивающе коснулась плеча брата. Голос ее окреп и больше не дрожал.

- Святое Евангелие от Луки...

После сего избрал Господь и других семьдесят учеников, и послал их по два пред лицем Своим во всякий город и место, куда Сам хотел идти,
и сказал им: жатвы много, а делателей мало; итак, молите Господина жатвы, чтобы выслал делателей на жатву Свою.
Идите! Я посылаю вас, как агнцев среди волков…

Не прерывая анализа, Бартоломео обнаружил мощный кокон, заключивший сознание человека. То, что в его датчиках отображалось - было выше логики. Словно лучевая радиация, нечто губило патера прямо изнутри, и у этого нечто не было ниши в природе. Меджу тем, подошла и его очередь продолжить отчитку.
- Евангелие от Луки.

Случилось, что когда Он в одном месте молился, и перестал, один из учеников Его сказал Ему: Господи! научи нас молиться, как и Иоанн научил учеников своих.
Он сказал им: когда молитесь, говорите: Отче наш, сущий на небесах! да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе;
хлеб наш насущный подавай нам на каждый день;..

Небо посветлело и очистилось.. Глядя пустым взором из ниоткуда, Уильям различил в круге света ангела. Ещё… И ещё…
Они здесь…
Содрогаясь в бурном плаче, вернув себе на мгновение свой облик, Уилл, в отчаянии пытаясь сбросить с себя давящий груз, взвивался всем телом и ощущал, как Бартоломео перехватывает запястья. На мгновение он почувствовал и тепло солнечных лучей, и тяжесть киборга.
Ещё чуть-чуть, и ты перестанешь мучаться. Насмешливые взоры неземных птиц, слуг Сатаны. "Что ты сделаешь? Ещё никому не удавалось нас отогнать. Ни одному из пророков. Мы те, кто несёт души на Суд. Ничто не помешает нам. Твоя участь предрешена не нами."

- Да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле...как на небе!!! – густые капли крови текли по щеке, подбородку и исчезали в траве.
Алессандро непроизвольно вскрикнул, но тут же взял себя в руки и наклонился поближе к искаженному лицу Профессора. Осенив себя и его крестным знамением, он снова возложил ладонь на лицо мужчины, внутренне содрогнувшись от страха.

Слушай меня, нечистый дух, истинное… истинное воплощение нашего в-врага...

Темные глаза Вордсворта затягивали, и казалось, погружали внутрь. Алессандро услышал шепот, звучащий с разных сторон.

- Силой, данною мне Господом Богом нашим... - голос Алессандро стал тише

- Назови… мне… свое имя... - безвольно закончил он предложение, плечи его поникли.
- Тьма!!!* - оглушающий шёпот ворвался в сознание понтифика.
Зрачки расплылись, делая безумные глаза совсем чёрными.

- Силой, данною мне Господом Богом нашим, назови мне имя своё! - Бартоломео перекрестил Папу, толкнув его, чтоб тот очнулся.
Ответ Профессора его по неясной причине не удовлетворил. Судя по информации, там было ещё что-то, помимо Тьмы птиц.
От достаточно ощутимого толчка Алессандро немного пришел в себя. Ему стало очень не по себе, словно что-то мерзкое и огромное прошло рядом, едва не прикоснувшись к нему.
- Я заклинаю тебя, не своею слабой силой, но Духом Святым... Сколько Вас? - снова крестное знамение - Имена! Немедленно! Сейчас же! Во имя Отца и Сына и Святого духа! Называй имена, исчадие Ада! - Тут понтифик сделал свой голос максимально уверенным и храбрым, это было необходимо как никогда.

Птицы расступились, оставляя вокруг пятачок пустоты. Нечто огромное, похожее на слепленную из гнили копошашихся насекомых неизвестного подвида, с загогулиной вместо головы продвигалось к Профессору, ковыляя обрубками ног. Почувствовав вонь этого существа, патер захотел сбежать… Но впервые у него не было возможности двигаться. Он был пустотой... Которую хотело заполнить дьявольское нечто.
И патер застонал от ужаса, задрожав под киборгом всем телом.

Хрипло зарычав, Вильям закатил глаза - епитрахиль удушала демона, пытавшегося совладать с беспокойным духом изобретателя. Кольцо ангелов сужалось. Нельзя было сбежать. Существо в буквальном смысле слова насиловало душу, выламывая её структуру под себя.
Он понял, что всё только начиналось для него, и обречённо проглотил свой крик, вонь и боль от топтавших его обрубков гнилья.
- Абрафаз!** - проревел Уилл, изрыгнув в воздух запах плесени и сладкой гнили. Он оскалился, глядя пронзительно на Папу, и рычал без перерыва, выдавая клокочущие рулады.
От смрада маленького Папу замутило. Снова осенив одержимого крестным знамением, он начал первую часть изгнания.
- Я изгоняю тебя, нечистый дух, истинное воплощение нашего врага, призрака, весь Легион, во имя Иисуса Христа, выйди вон и беги из этого Божьего существа...
Это повелевает тебе Тот, Который сбросил тебя с небесных ворот в земные глубины. Это повелевает тебе Тот, Который правит морем, ветром и бурями...
Алессандро облизал пересохшие губы, и сосредоточился на черных, как смоль, глазах патера Вордсворта.
- Итак, слушай и содрогайся, о Сатана, враг веры, недруг рода человеческого, носитель смерти, похититель жизни, нарушитель справедливости, источник алчности, причина беспорядка, производитель несчастий. Почему стоишь ты и сопротивляешься, если ты знаешь, что Господь Иисус Христос сокрушит твою силу? Бойся его, принесенного в жертву в Исаке, преданного в Иосифе, умерщвленного в ангце, распятого в человеке и затем вознесенного на небеса…
Бережно, почти ласково совершил крестное знамение на лбу одержимого и улыбнулся.
- Итак, изыди, во имя Отца, и Сына, и Святого духа, уступи место Святому духу, по крестному знамению Иисуса Христа, Господа нашего, Который с Отцом и Святым духом есть Бог Единый, ныне и присно, и во веки веков!
Папа отвел взгляд, глядя на присутствующих:
- Помолимся же теперь для достижения успеха, осеняя крестные знамения над одержимым!!


Значит... Значит все это - не сказки, призванные сплотить народ вокруг единой идеи, а вполне реальные вещи?
Не может быть...
Но есть...
Иначе почему голос Профессора так странно меняется и что так терзает его тело?
Почему такое впечатление, будто в нем сейчас - не одна душа, а несколько и они борются между собой?
И почему от этого ребенка, всеми презираемого марионеточного Папы, веет сейчас такой невообразимой, поистине БОЖЕСТВЕННОЙ силой?
Рука в белой перчатке поднялась, творя крестное знамение.

Боже, прибежище наше в бедах,
дающий силу, когда мы изнемогаем,
и утешение, когда мы скорбим.
Помилуй нас
и да обретем по милосердию Твоему
успокоение и избавление от тягот.
Через Христа, Господа нашего.
Аминь

Бартоломео выглядел невозмутимее всех, потому что его не пугали странные звуки, искажение пространства и странное поведение патера. Поэтому он твёрдо и чётко читал свою часть.

Я заклинаю тебя, древний змий, именем Судии над живыми и мертвыми, именем твоего Создателя, Создателя мира, Того, Который обладает властью сослать тебя в ад: покинь скорей раба Божьего, возвращающегося в лоно церкви в страхе и ужасе от тебя. Я заклинаю тебя снова (перекрестил лоб орущего патера), не своею слабой силой, но Духом Святым: Покинь этого раба Божьего, которого всемогущий Господь создал по своему образу и подобию.
Покорись же, не мне, но служителю Христа. Ибо Его властью приказываю тебе, склонившемуся здесь перед Его крестом. Трепещи от его руки, которая ведет в свету испытавших горести Ада. Да убоишся ты отныне тела человеческого (осенил крестом содрогающуюся грудь), образа и подобия Божьего (вновь перекрестил его лоб, по которому стекали ручьи пота). Не сопротивляйся, скорей беги из этого человека, поскольку в теле этом поселится Христос. И пусть ты знаешь, что грешен не меньше, чем ты, – не презирай меня...

Плюнув с яростью в глаз киборга, Уилл захохотал грубым, клокочущим смехом. Тьма застилала глаза, тело содрогалось в агонии, не выдерживая напора чужого, неведомого существа.
Миловидное личико Папы выражало сострадание и боль. Продолжая держать правую руку на лице одержимого, левой он осторожно взял Профессора за подбородок и нежно погладил по щеке.
- Все будет хорошо, потерпи немного...

Всемогущий и вечный Боже! Воззри на Сердце Твоего Возлюбленного Сына и на хвалу и удовлетворение, Им принесенные Тебе за грешников, и милостиво даруй прощение грехов уповающим на Твое милосердие. Через Того же Сына Твоего Иисуса Христа, Который с Тобою живет и царствует в единстве Святого Духа, Бог, во веки веков. Аминь.

...Ибо сам Господь повелевает тебе.
Величие Христово повелевает тебе.
Бок Отец повелевает тебе.
Дух Святой повелевает тебе.
Святой Крест повелевает тебе.
Вера святых апостолов Петра и Павла и всех других святых повелевает тебе.
Кровь святых мучеников повелевает тебе.
Потоянство верующих повелевает тебе.
Благоговение заступничества всех святых повелевает тебе.

Изыди, окаяный. Изыди, соблазнитель, полный порока и греха, враг веры, растлитель невинных. О ужаснейший, уступи место, уступи место, нечестивейший, уступи место Христу, в Котором нет места твоим деяниям, Который поверг тебя, Который взял тебя в плен и разорил твои владения, который заключил тебя за внешнюю тьму, где для тебя и твоих служителей уготована гибель.
Но, свирепый, зачем ты сопротивляешся? Падший, зачем ты отказываешся?
Твои козни осуждены всемогущим Господом, чьи установления ты нарушил.
Твои козни осуждены Иисусом Христом, Сыном Божьим, которого ты обрек на муки и на распятье.
Твои уловки осуждены человечеством, которое ты заставил испить смертную чашу.
Итак, я призываю тебя, окаянный дракон, во имя Святого Агцна, которых ходит между гадюкой и василиском, между львом и драконом, оставить этого человека...
Яростно сжимая извивающегося патера, киборг быстро перекрестил его лоб.
…покинуть Храм Господень…
Затем придавил патера одной рукой и осенил крестом всех.
…Трепещи и беги при обращении к имени Господа, от Которого трепещет ад, Которому подчинены добродетели небес, Силы и Власти, и Которого, неперетавая, славят Херувимы и Серафимы, восклицая: свят, свят, свят, Господь Бог Саваоф.

От последнего слова Уилл взревел и вывернулся наконец, улучив момент, и чуть не скинул епитрахилью, выворачиваясь из неё, словно пёс, сдирающий с себя ошейник. Нечеловеческим завыванием оглушая людей, он рвался из рук киборга, пытаясь впиться зубами в Папу.. или кто будет ближе в тот момент. Изрыгая страшные проклятья, Профессор меньше всего походил сейчас на себя - его дух сдался, не выдержав мучений.
Страдало не тело, не разум, а только дух, который давал жизнь телу, ясность его разуму.
Сандро тихонько пискнул и отдернул руку - в паре сантиметров от нее лихо клацнули зубы.
– Зачем ты сопротивляешься, глупый! Нельзя так себя вести... тебе же тоже плохо.... кто заставил тебя войти в это смертное тело, Абрафаз? Назови мне имя того, кто это сделал?
Папа вернул руку на место, разговаривая с тем, во что превратился Профессор, как с больным и обиженным ребенком.
- Скажи мне... так будет лучше... - поправил епитрахиль и снова погладил по щеке. - Тебе же больно... - На глазах выступили слезы.
Катарина попыталась отшатнуться, но вдруг поняла, что не может. Сила, идущая от Папы, держала ее на месте.
Содрогаясь от прикосновений маленьких пальцев, Абрафаз вперился мутными глазами замученого Профессора в лицо понтифика.
- Он мёртв! Мы пришли забрать его... Никто не заступился в молитвах за него, не поднёс выкуп моим гонцам. Я останусь… пока тело не иссохнет.. и дух не покинет его добровольно!..
Не иссохнет - это было метко сказано. В силу болезни патер действительно терял в весе, не прикасаясь к еде сутками, и от этого мозг, если верить данным специалистов, медленно и верно начинал атрофироваться.
Ласковые прикосновения и доброжелательная улыбка.
– Я знаю, что ты обманываешь меня, но не виню тебя, ибо не можешь ты без лжи, сын лукавого... он жив, Господь даст ему сил выжить, если ты покинешь его. О, Абрафаз, Господь создал этого человека из праха для славы Своей... Но он все го лишь слабый духом сын Его. Зачем тебе это тело, покинь его. Кто призвал тебя, Абрафаз, в эту оболочку?
Алессандро наклонился к самому уху чудовища и прошептал:
– Назови мне имя этого грешника...
После продолжительных насмешек и ругательств, низким голосом, еле слышно, демон прохрипел имя.
Киборг прижал к земле поникшего Профессора, дочитывая свою часть:

Слово, создавшее плоть, повелевает тебе.
Господь, пречистою девой рожденный повелевает тебе.
Иисус Христос, из Назарета повелевает тебе;
Когда ты смеялся над Его учениками, Он повелел тебе, разбитому и поверженому, покинуть тело человека, и, отделившись от этого тела, в присутствии Христа, ты не побрезговал войти в стадо свиней.
Итак, заклинаю тебя, во имя Его, оставить этого человека, которого Он создал. У тебя нет силы на Его силу. И чем медленнее ты будешь выходить, тем сильнее будет наказание, поскольку ты оказываешь пренебрежение не человеку, но Господу всех живый и мертвых, Который прийдет судить живых и мертвых и весь мир огнем.

– Помолимся же, братья… хм… и сестры! – Алессандро осенил себя и лоб Вордсворта крестным знамением.

Господи, помилуй! Христе, помилуй! – Господи, помилуй!
Христе, услышь нас! – Христе, внемли нам!
Небесный Отче, Боже! – помилуй нас.
Сын, Искупитель мира, Боже! – помилуй нас.
Святой Дух, Боже! – помилуй нас.
Пресвятая Троица, единый Боже! – помилуй нас.

Катарина перекрестилась и продолжила:

Пресвятая Мария, Царица Ангелов-Хранителей, - молись о нас!
Святые Ангелы, возвещающие людям дела Божии, - молитесь о нас!
Святые Ангелы, принявшие на себя долг хранить людей, - молитесь о нас!
Святые Ангелы, постоянно созерцающие лице небесного Бога Отца, - молитесь о нас!
Святые Ангелы, радующиеся покаянию грешников, - молитесь о нас!
Святые Ангелы, выведшие Лота из среды грешников, - молитесь о нас!
Святые Ангелы, возвестившие людям радостное рождение Христа-Господа, - молитесь о нас!
Святые Ангелы, служившие Господу Христу в пустыне, - молитесь о нас!
Святые Ангелы, занесшие Лазаря на лоно Авраама, - молитесь о нас!
Святые Ангелы, сидевшие при гробе Господнем в белом одеянии, - молитесь о нас!
Святые Ангелы, явившиеся после вознесения Господня ученикам Его, - молитесь о нас!
Святые Ангелы, передающие Богу молитвы благочестивых людей, - молитесь о нас!
Святые Ангелы, присутствующие при умирающих, - молитесь о нас!
Святые Ангелы, возводящие на небеса души умерших, очищенные от всякой греховной нечистоты, - молитесь о нас!
Святые Ангелы, являющие силою Божьей чудеса, - молитесь о нас!
Святые Ангелы, поставленные над царствами и государствами, - молитесь о нас!
Святые Ангелы, освободившие людей из заключения и всяких других опасностей, - молитесь о нас!
Святые Ангелы, утешавшие святых мучеников во время их страданий, - молитесь о нас!
Святые Ангелы, которые в день страшного суда придете пред Христом Господом со знамением св. Креста, - молитесь о нас!
Святые Ангелы, которые при конце мира соберете избранных, - молитесь о нас!
Святые Ангелы, которые отлучите злых от добрых, - молитесь о нас!

Будь для нас милостив, - внемли нам Господи!

От всяких опасностей через св. Ангелов-Хранителей, - избавь нас, Господи!
От всякого заблуждения и неведения, - избавь нас, Господи!
От поветрия, голода, огня и войны, - избавь нас, Господи!
От вечной смерти, - избавь нас, Господи!
От скоропостижной и нечаянной смерти, - избавь нас, Господи!

Бартоломео безучастным голосом читал свою часть, ощутив, как тело обмякло под ним.

Мы грешные молим Тебя, Бога, - внемли нам, Господи!
Дабы Ты помиловал нас, молим Тебя, - внемли нам, Господи!
Дабы Ты благоволил управлять святою Церковью Твоей и хранить ее, молим Тебя, - внемли нам, Господи!
Дабы Ты благоволил даровать христианским государям мир и согласие, молим Тебя, - внемли нам, Господи!
Дабы Ты благоволил даровать урожай и позволил собрать его в целости, молим Тебя, - внемли нам, Господи!
Дабы Ты благоволил даровать верным умершим вечное успокоение, молим Тебя, - внемли нам, Господи!
Дабы Ты благоволил благословить нас во всех делах наших, молим Тебя, - внемли нам, Господи!
Дабы Ты благоволил милостиво принять молитвы наши, молим Тебя, - внемли нам, Господи!

Агнец Божий, несущий на Себе грехи мира, - отпусти нам, Господи!
Агнец Божий, несущий на Себе грехи мира, - помилуй нас.
Агнец Божий, несущий на Себе грехи мира, - внемли нам!

Господи, помилуй! Христе, помилуй! – Господи, помилуй!

Профессор закрыл глаза, постанывая чуть слышно от ломоты во всём теле. "Ещё чуть-чуть… Совсем немного"
Я умираю... Не могу больше…
Грудь сдавил обруч, не позволяя вздохнуть, так, что патер закричал, но уже своим, слабым, охрипшим голосом.

Всемогущий и милосердный Боже, оградивший нас ангельскою стражею! Молим Тебя, соделай, чтобы находясь под защитою Ангелов-Хранителей, мы были освобождены от дурных помышлений в сердце и избавлены от греховных страстей в теле. Через Господа нашего, Иисуса Христа. Аминь.

- Тише, тише... потерпи еще немного, и все будет хорошо... - Папа прикоснулся к плечу и погладил, стараясь вложить в прикосновение всю свою веру, надежду, любовь и смирение...

Катарина кивнула и начала читать:

Итак, я заклинаю тебя, нечистый дух, призрака, воплощение Сатаны, во имя Иисуса Христа из Назарета, Который после крещения в Иордане ушел в пустыню и победил тебя в твоих владениях, – прекрати оскорблять этого человека, которого Он создал из праха земного ради славы Своей; И трепещи не от слабых сил презренного человека, но от образа Всемогущего Бога.
Итак, взываю к Господу, Который с помощью раба своего Моисея утопил тебя в твое зло в образе Фараона и его армии в пучине морской.
Взываю к Госполу, Который изгонял тебя из царя Саула благочестивыми песнями его верного слуги Давида.
Взываю к Господу, Который проклял тебя в образе Иуды Искариота, предателя.
Поскольку он наказал тебя, карой Божьей, при виде Его, трепеща и плача вместе со своими легионами ты сказал: «Чего ты хочешь от нас, Иисусе, Сын Всемогущего Бога?». Ты явился, чтобы мучить нас до срока? Он повергает тебя в геенну огненную, Он, Который в конце времен скажет всем нечистым: «Отойди от меня, проклятый, в неугасимый огонь, который приготовлен для дьявола и присных его...

Только попробуй умереть... Я тебя и в аду достану...

Дуо перекрестил всё ещё дёргающегося патера, снова сжимая его коленями. Неуправляемое тщедушное тело так неистово вырывалось, что Бартоломео не выдержал и слишком сильно сдавил… что-то сломав Уильяму.
Профессор, находившийся в последней стадии невменяемости, когда не ощущаешь себя и вообще ничего, дёргался вперёд, завывая обычным, жалобным голосом, задыхаясь от спазмов в сердце.
- Пустите…
Он не слышал хруста и не ощутил ничего, кроме прилива крови к голове. С мокрых, слипшихся волос обильно капал пот на траву.
Отвратительный хруст, папа скривился.
– Осторожнее, брат!
Вытащил из кармана белый кружевной платочек и немного вытер пот с лица патера. Крики били по ушам, но он лишь продолжал говорить что-то успокаивающее.
Кардинал вздрогнула, услышав хруст, но не прерывала чтения.

Для тебя, проклятого, и для твоих присных приготовлен червь, который не умирает.
Для тебя и присных твоих приготовлен неугасимый огонь, ибо ты – главарь злейших убийц, вдохновитель кровосмешения и святотатства, мастер худших злодеяний, учитель еретиков, изобретатель всех непристойностей. Итак, зловредный, изыди, изыди, ты, негодяй, изыди со всеми твоими присными, потому что Господь не сотавил этого человека своей милостью.
Ну почему ты задерживаешь и остаешься здесь?
Прояви покорность Господу, Богу Отцу, перед которым всякое колено да преклонится.
Уступи место, Господу Иисусу Христу, Который отдал ради человека свою драгоценную кровь.
Уступи место Святому Духу, Который через благословенного апостола Петра победил тебя в Симоне волхве, Который осудил твой обман в Аннании и Сапфире, Который поразил тебя в царе Ироде, непочтившего Бога , Который через апостола Павла победил тебя в Елиме волхве.
Поразил его слепотой, и через того же самого апостола, словом его изгнал тебя из пифии.

Дуо проанализировал перелом, который оказался открытым. На рукаве расплывалось тёмное пятно. Не прекращая осенять крестом Вордсворта, он невольно задумался…
А что по этому поводу скажет кардинал Сфорца?..

Опустившись в изнеможении на траву, Уильям вжался щекой в прохладную землю. Услышав дрожащий голос Катарины, он подумал, виновато вздохнув - "Надо же было так вляпаться… Господи, столько времени!.. Не верится, что это было со мной.." В голове будто дятел поселился, отстукивая удары сердца прямо по макушке.
А почему ТАК болит рука?...

В любое время Алессандро бы просто упал в обморок при виде крови, но сейчас он просто избегал смотреть на это место. Он снова погладил Профессора по голове, слегка приобнял.
- Аминь. - Произнёс он едва слышно, чтобы не сбить сестру, не помешать завершить ритуал.

Итак, изыди. Изыди, искуситель. Ты, чье жилище – безумие, чье обиталище – змий. Будь повержен и проклят. Отсрочек больше нет. Ибо взгляни: Господь приближается быстро, его огонь горит перед ним и предшествует ему. И испепелит его врагов везде. Ты можешь обмануть человека, но не можешь насмехаться над Господом.
Он изгоняет тебя, Тот, от Которого ничего не укроется.
Он изгоняет тебя, Тот, Чья власть повсюду.
Он изгоняет тебя, Тот, Кто предуготовил тебе и ангелам твоим вечный адский огонь: Из уст Которого исходит острый меч, Он, Который придет, чтобы судить живых и мертвых и весь мир огнем!

С последними словами Катарина физически ощутила, как дрожит воздух. В голове зашумело. Слово "огнем" она выкрикивала уже в полубессознательном состоянии, пытаясь удержаться на ногах.
Сильные помехи побежали по визуальным датчикам Дуо. Киборг повернулся к понтифику. Катарина уже лежала без сознания, Папа собирался тюкнуться на грудь Вордсворту. Подхватив Папу на руки, киборг поднялся с патера, лежащего неподвижно трупом на траве.
"Какая замысловатая модификация…" - подумал он, глядя на растворяющуюся тень монстра.

Покой.. Тишина и покой.. Этот страшный сон длиной в полгода казалось, забыть было невозможно. Но он безжалостно стирался из памяти, как и всё остальное до этого момента. "Старый маразматик…"
Ветер остудил рану на руке. Патер облизнул губы, не в силах открыть глаза.
"Мне так стыдно… Я не мог им ничего сказать, это было очень сложно. Я причинил им много боли… А как я выглядел? Наверное, ужасно..."
Алессандро выглядел изможденным, румянца как и не бывало. Он безжизненно повис на руках киборга, глаза были чуть приоткрыты, но видны были только белки, влажно поблескивающие под пушистыми ресницами. Слабое дыхание, епитрахиль соскользнула вниз и моментально покрылась пылью.

Тень...
Огромная, лохматая тень протягивала к ней руки, пыталась приблизиться - и не могла. Потому что между Катариной и этой жуткой тенью лежал маленький мальчик в белом, судорожно сжимающий в правой руке жезл.
Тень улетала, бессильно завывая, рыча от ярости, и скоро скрылась с глаз.
Свежий воздух...
Кардинал тихо застонала и открыла глаза. Из носа стекала тоненькая струйка крови.

Миссией киборга было поставить на ноги Папу, тут же севшего в траву. Растормошить кардинала. Стереть перчаткой кровь с лица. Напоить обоих святой водой. Плеснуть на мокрого Вордсворта.
И желательно смыться до того, как патер застонет "О, моя рука…"

- Оооох… рука….
Уильям сморщился, ощутив сквозь боль невероятное облегчение. Львиная доля проблем, страхов и сомнений пропала. Он и забыл думать о том, что через год его не станет из-за лютого недуга.
"Сейчас, наверное, снова в лечебницу…"
- Только не в лечебницу!.. - запротестовал патер с закрытыми глазами, когда к нему кто-то прикоснулся. - Можно мне отдохнуть в кабинете?..
Он скривил губы от боли, пытаясь сфокусироваться на светлом овале лица.
- Мама? - Алессандро начал приходить в себя, потеряв равновесие, завалился набок, от души шмякнувшись носом в траву, тихо застонал и захныкал.
Катарина кое-как поднялась на ноги и подошла к Уордсворту. Рука потянулась к его лбу и замерла на полпути.
- Уже можно?..
Увидев, как Инквизитор кивает головой, кардинал провела пальцами по волосам священника.
- Уильям? Вы меня слышите?
А Бартоломео уже где-то спрятался в надежде, что не вспомнят об инциденте с переломом.
Уильям сонно приоткрыл глаза, щурясь на солнце. Увидев сочную каплю крови под носом Катарины, он стёр её дрожащей от бессилия рукой.
Раньше он не замечал вокруг себя ничего, даже если б рядом рыдали в голос, он бы не отрегировал должным образом. А сейчас… всё изменилось. Даже его взгляд. Вернулась улыбка, мягкая и немного лукавая.
- Ой... - кардинал поежилась, увидев на белой ткани профессорской перчатки свою собственную кровь.
- Всё хорошо?
Тут взгляд Катарины упал на влажное пятно на рукаве сутаны.
- А это откуда?
Катарина с жалостью всматривалась в лицо патера, закусив губу. Нездоровая бледность... Круги под глазами...
Как же он мучился, а мы, дураки, так и не догадались, что с ним...
Кардинал ласково провела пальцами по щеке Профессора.
- Теперь все будет хорошо... Вы можете встать? Я Вам помогу...
- Нет, не надо! - Патер очнулся от прикосновения. - Я ещё и вам помогу…
Он встал, чуть наклонившись вперёд - боль давала о себе знать..
Рука у Профессора адски болела, но самое страшное позади. Мучения в лапах неизвестных существ несравнимы были с какой-то жалкой болью в руке. И пусть боль отдавалась по самые гланды, всё же патер смотрел во все глаза на своих.. Он не видел их около полугода.
Такими счастливыми и немного напуганными.
На долю секунды кардинал тесно прижалась к пытающемуся встать священнику.

Господи, как же он исхудал... Кожа и кости...

- Уильям. - Катарина тронула Профессора за плечо. - Вам нужно срочно загипсовать руку. Вы же сейчас кровью изойдете...
- Что?.. А! - он махнул здоровой рукой, улыбаясь.- Всё будет хорошо. Но вы правы - нужно поторопиться. Вам всем нужен отдых..
Он снова отёр каплю крови с лица Катарины, улыбаясь ей как и прежде, предприимчиво, обещая блеском в своих глазах приключения.
_____________________________________________

* Тьма - числительное.
** Абрафаз - если мне не изменяет память, придумал имя сам.