Семья
В особняке Сулеймана тихо и душно. Тяжелые шторы на окнах и занавеси между комнат, курящиеся благовония, дым от очагов...
Заходя сюда, попадаешь словно в иной мир, не ведающий ни о Технологиях, ни о Империи, ни о чем таком -- только мерное, спокойное течение жизни, такое, каким оно было за века до Империи - такое, каким оно будет через века после Империи.
Все преходяще. И только мы - люди - вечны. Так говорил Сулейману его отец, так и сам Сулейман говорил своим племянникам -- взбалмошной и беспечной красавице Шере и ее серьезному и тихому брату Шахрияру.
Отец Сулеймана не одобрял словечка "мафусаил" - в его глазах оно равняло людей с терранами, и сам Сулейман теперь объяснял это племяннику и племяннице -- а те слушали в оба уха. В их глазах дядя был воплощением мудрости, справедливости и власти. Воплощением всего, что они потеряли.
Тигрское герцогство дольше всех сохраняло независимость. Герцогство? О нет, сами себя они звали Ассирийской Империей, не больше-и не меньше, и на соответствующее место в этом мире претендовали, и гонор у них был тоже -- соответствующий... пока аристократия не стала забывать Пророка ради Богини-матери. Пока предатели не отдали Империю... другой Империи. Пока людям не стали давать презрительную кличку "мафусаил"...
-- Значит тебя, Шера, дочь сестры моей, заставляют учиться в одной школе с детьми терранов?
-- Да, дядя! И они иногда ставят терранам лучшие отметки, чем мне! -- пожаловалась Шера.
-- В этом вина не системы, а ее, дядя - хмурит брови Шахрияр - не была бы она столь...
-- Вы оба правы. -- примиряюще говорит Сулейман, и дети смолкают -- Если даже терранята учатся лучше тебя, дочь сестры, это позор для тебя; но то, что дочь моей сестры учится с терранятами-- позор для всей Империи.
-- Так сделай так, чтобы этого больше не было! Ты ведь член Тайного Совета! -- пожимает плечами Шера, оторвавшись от учебника языка жестов Ассирийской Империи.
-- Я бы рад, дочь сестры моей, но политику Империи по отношению к терранам определяет только сама Императрица... -- грустно качает головой герцог Тигрский.
-- Тогда стань императором сам, дядя! Кто, как не ты... -- запальчиво говорит Шахрияр - и тут же смолкает, поняв, что сказал.
Сулейман качает головой и отводит от окна штору, глядя в сторону Византиса.
-- Ты прав, Шахрияр, ты прав. Кто, как не я?. .