Драбблы

[com-creator]

Несколько драбблов разной свежести)

Название: Драбблы
Автор: Arlik
Бета: нет
Фандом: Trinity Blood
Жанры: юмор, драма, романс, ангст
Герои: Трес, Катерина, Петр, Исаак, Моника, Авель, Лилит, Маттиас, Дуо и пр.
Предупреждение: ООС, АУ
Дисклеймер: Вот что-что а герои принадлежат не мне, а наследникам Есиды Сунао.
Размещение: (не поленитесь спросить автора - он не злой)

Последняя ночь (Исаак, Моника)
Пьяцца-де-Пополо, площадь карнавалов и место, где в незапамятные времена проходили самые зрелищные казни, пестрела разнообразными масками. Пьеро, арлекины, домино, клоуны, вампиры, приведения, обычные поселяне, ведьмы – все это головокружительное и изменчивое сборище смеялось, танцевало, дралось, забыв об опасности, что могла таить в себе ночь.
«Правильно говорят, что карнавал помутняет рассудок, люди готовы окунуться с головой в этот шум, в этот неистовый вихрь, которые превращает их в животных…» - Мужчина, облаченный в черное домино, быстрым шагом пересек площадь, выходя на улицу Корсо. Он знал, что за ним по пятам, неотступно следует кто-то, но запутывать следы не собирался.
Парадные двери театра Арджентина гостеприимно распахнулись и Исаак Фон Кемпфер растворился в темноте, царившей там внутри.
Но даже здесь его не покидало ощущения преследования. Только… Его невидимый спутник будто бы ждал его впереди
«Пусть пугает, пусть сбивает с толку и не разъясняет правил своей игры. Они понятны без слов», - шептал он, поднимаясь по винтовой лестнице, ведущей на крышу, распахивая и эту дверь.

***
Смерть примеряет на себя разные маски. Но он никогда не смел даже мечтать о том, что она придет к нему в этом обличье… Его смерть обещала быть безумно красивой – он понял это, еще когда первый раз встретился со взглядом пронзительных зеленых глаз, которые каждый раз будто говорили ему одно и тоже: «Ты только дождись, и я доберусь до тебя. Не сейчас, так потом…»
Красное, почти кровавое домино ждет его там.

***
Изящная женская рука стряхнула с холодного мрамора желтый лист. Сегодня в городе карнавал, но синьорина Ардженто не может не посетить могилу, заказанную ею лично для Исаака Фон Кемпфера, погибшего от удара ножом два года тому назад на крыше театра Арджентина.
Моника опускает на черное мраморное надгробие красную розу и на мгновение закрывает глаза, вспоминая. И будто слышит тихий смешок и последние слова, пожалуй, действительно великого мага их времени:
- Спасибо за такую последнюю ночь…


Катерина
Королевы не плачут.
Нет… Смеются, когда им страшно и даже на эшафот восходят с гордо поднятой головой и улыбкой на лице.
Искупление… Она виновата и должна искупить свою вину, чего бы ей это не стоило. Но нужно торопиться – судьба оставила ей на смешанную с искуплением месть мало времени. И сейчас, как никогда, хочется быть женщиной, но рядом только враги и верный пес, слуга, да к тому же еще и машина, пускай, даже и готовая исполнить любой ее приказ.
Герцогиня Миланская не королева. Она не улыбается, когда ее отправляет в ссылку, обвиняя в том, что она не смогла предотвратить смерть брата, хотя истинная причина такой меры совсем в другом.
Но она улыбается, когда входит в логово врага. Улыбается, несмотря на то, что ей нужно сделать так много, а время неумолимо бежит вперед, с каждой секундой унося частичку ее жизни. Она чувствует, что тело уже не слишком хорошо повинуется ей и все же, вкладывая свою ладонь в руку Pancer Magiera, позволяя ему дотронуться губами до белой кожи перчаток, скрывающих красную сыпь, покрывающую почти все ее тело, она улыбается. И эта легкая улыбка, достойная королевы, не покидает ее лица, даже когда тяжелые двери за ней захлопываются, а приветственные слова мага эхом отражаются от стен:
- Вы заставили себя ждать…

Авель, Лилит

Авель Найтроуд.
Авель…
Да, кажется, именно так меня зовут. Или звали… Сколько лет я уже не слышал этого имени, произнесенного хоть кем-нибудь? Не знаю. Время осталось далеко за гранью моего существования.
Моя память все еще пытается бороться с жестокой реальностью, в которой тебя больше нет.
Темнота, царящая вокруг, давит мне на грудь, но я продолжаю видеть твое лицо, прекрасное, как никогда. Только теперь твоя красота принадлежит не этому миру.
Я хотел бы пообещать, что никогда не покину тебя, но боюсь это не в моих силах. Я не смогу оставаться рядом с тобой, потому что хочу видеть радость в твоих глазах и твою улыбку, я хочу видеть, как у тебя на лбу пролегает легкая морщинка, и ты нервно кусаешь губы, потому что не знаешь что делать.
Мне кажется, что даже сейчас ты понимаешь меня, и я знаю, ты простишь. Ты всегда прощала меня, хотя я того и не заслуживал. Ты простишь, а я – нет. Я всегда буду винить себя за то, что сейчас я поднимаюсь с колен и, отворачиваясь от тебя, иду к выходу из этого подземелья, чтобы попытаться подарить жизнь.
Ты простишь меня, Лилит, но я не вернусь. Никогда.

Трес, Авель
Один, два – нормальная доза среднестатического человека. Три, четыре, пять – патер Астуриас, ухмыляясь, всегда добавляет: «Бог – не дурак, любит пятак». Шесть, семь, восемь – с рассеянностью Наставника бесполезно бороться: если он способен забыть свою трубку, то, что уж говорить об этом. Девять, десять, одиннадцать – Моника, смеясь, кидает кубиками в него, хотя знает, что он поймает их все, но Трес ничего не имеет против: ему нравится слушать ее смех. Двенадцать…
Авель чуть смущенно улыбается, видя, как удивленно расширяются зрачки киборга, когда в чашку с чаем падает тринадцатый и последний кубик сахара.


Инквизиция

- Шеф, а у вас аллергии на шерсть нету?
Брат Петр, изучающий очередной отчет, медленно поднимает голову, собираясь высказать Дьяволу все, что он о нем думает, но останавливается. Нельзя же, в конце концов, срываться на подчиненного, если тот задал вполне невинный вопрос?
- Нет, брат Маттиас, у меня нет аллергии на шерсть.
- Вот, и замечательно! – Маттиас торжествующе улыбается. – Дуо, заноси!
Дверь кабинета приоткрывается, и внутрь заглядывает выше упомянутый киборг инквизиции.
- Брат Маттиас, вы уверены?
Стратег кивает, и, прежде чем Разрушитель успевает спросить, что происходит, в кабинет вваливается толпа его подчиненных, сопровождая свое неожиданное вторжение криком «С Днем Рожденья!».
- Какого…? – Но пламенную речь Орсини прерывает заливистый лай, принадлежащий небольшому щенку, чья шерсть отливает золотом, и который, спрыгнув с рук брата Барталомео на стол, позволяет себе лизнуть щеку главы Бюро Инквизиции.
Воцарившуюся после этого тишину нарушает громкое «Апчхи!». Марокканский Дьявол удивленно смотрит на чихнувшего Петра и медленно начинает пятиться назад, к двери, с явным намерением унести отсюда свое тело в полной сохранности:
- Шеф, вы же сказали…
- Брат Маттиас, я сказал, что у меня нет аллергии на шерсть, и это правда. Но зато у меня есть аллергия на ромашки, букет которых вы прячете у себя за спиной. Апчхи!

Петр, Маттиас, Дуо


- Ну, давай уже!
- Не получается!
- Да, суй уже скорей… Ай!
- Больно? Прости я не хотел…
- Не хотел он, как же! Нежнее надо, нежнее… Ничего вы, киборги, в этом не понимаете.
- Мы? Не понимаем?! Я тебе сейчас докажу обратное!
Орсини, проходящий мимо кельи инквизиторского киборга, замирает, прислушиваясь – изнутри раздаются звуки какой-то возни, периодически разбавляемые тихими репликами, содержание которых ускользает от брата Петра.
- Вот – вот… Молодец! Да, да… Нежнее, тебя говорят! Ну, наконец-то… Фууух… Я даже вспотел. Никогда больше не буду с тобой этим заниматься.
Сидящие в келье Маттиас и Барталомео испуганно вскидывают головы, когда дверь с грохотом распахивается, и на пороге появляется «Мистер – как – обычно – не – вовремя».
- Как смеете вы заниматься Этим здесь?!
Дуо удивленно смотрит на разъяренного Разрушителя, в то время, как губы Маттиаса расплываются в понимающей ухмылке. Дьявол, одетый в одни штаны, поднимается с пола и медленно приближается к Петру.
- Шеф, а где, по-вашему мнению, мы должны этим заниматься? Я весь обратился в слух…
Орсини краснеет, потом бледнеет, снова краснеет – и так по кругу:
- Нигде! Это недостойное занятие для сынов церкви!
Маттиас хочет сказать что-то еще, но в этот момент из-за его спины раздается голос киборга:
- Но, брат Петр, сестра Паула занимается этим каждый день. И притом по несколько раз…
На этот раз лицо Орсини приобретает зеленоватый оттенок, и Маттиасу кажется, что шеф сейчас грохнется в обморок.
- Да, не волнуйтесь вы так, брат Петр – хомяки вполне безобидные существа.
- К-ка-к-кие хомяки? – С трудом выдавливает из себя Разрушитель, а в следующую секунду он действительно оказывается близок к обмороку, потому что киборг вытаскивает из-за своей спины небольшую клетку, в которой Орсини видит двух методично поглощающих труху черных хомячков. Вепрь недоуменно переводит взгляд с животных на киборга с Маттиасом.
- Просто брат Барталомео решил пополнить коллекцию сестры Паулы и купил ей парочку хомячков, но они, к сожалению, сумели выбраться из клетки. Нам пришлось их ловить, а потом возвращать на место, - Марокканский Дьявол, насмешливо улыбаясь, вкрадчивым голосом интересуется у Разрушителя, - А вы о чем подумали, брат Петр?