Я тебя ненавижу (главы 1 и 2)

[Arlik]

Названия: Я тебя ненавижу
Автор: Arlik
Бета: Вроде пока справляюсь своими силами
Фандом: Trinity Blood
Рейтинг: R
Жанр: ангст
Пейринг: *а вот сейчас меня все дружно кинутся убивать* Моника/Петр
Предупреждение: ООС, АУ и соединение моей фантазии с Trinity Blood. Из одной зарисовки двухмесячной давности меня унесло в сторону полноценного фанфика. Критика и тапки приветствуются, но если они обоснованные.
Дисклеймер: Вот что-что а герои принадлежат не мне, а наследникам Есиды Сунао.
Размещение (если вдруг кого-то стукнет): Спросите автора, не поленитесь.)

Предисловие
Хочешь, я расскажу тебе сказку? Наверное, нет… Да, и не нужно тебе это, Инквизитор, но я расскажу. Слушай …
Жила – была на свете маленькая девочка и звали ее… ммм… впрочем, это неважно… Не об этом пойдет речь.
Родители души в ней не чаяли, но получилось так, что девочка умела творить чудеса, проще говоря, она была ведьмой, и из-за этого другие дети смеялись над ней, издевались. А дети могут быть куда более жестокими, чем многие из взрослых… родители видя это, постарались оградить свою дочь от этого, но девочка росла, затаив обиду на остальных ребят.
Прошло несколько лет, и однажды ночью, когда девочка прокралась на балкон, чтобы полюбоваться ночным небом, она улетела.
Ты спросишь, это как?
Нет, не спросишь, Разрушитель…
А я все равно расскажу…
Она вышла на балкон и, увидев прислоненную к двери старую метлу, вспомнила те сказки, которые ей читала мама на ночь. В них всегда прекрасные принцы спасали заточенных в башню принцесс, злодеи оказывались побежденными и т.д., и т.п. Но было еще и кое-что другое, все волшебницы и ведьмы из этих сказок летали на метлах. И ей захотелось полететь, взмыть в это звездное небо и, возможно, даже потеряться где-то там, на черном небосклоне.
Ты хочешь знать, зачем я тебе это рассказываю? Может, тебе надоело… Ну, хорошо… Осталось совсем чуть-чуть.
Она вернулась. Выросла и вернулась. Чтобы отомстить, ее сердце было сковано льдом, и ночь была ее подругой. Она не хотела знать ни солнечного света, ни радостных улыбок, ничего. Она пришла сюда только ради мести…
Так вот, Инквизитор, мы, ведьмы, всегда возвращаемся, чтобы отомстить… И я тоже когда-нибудь вернусь, поэтому не расслабляйся, ведь ночь теперь моя подруга…

Глава 1
Глава 1
Защищать того, кого ненавидишь, того, кто виновен в смерти семьи – ненормально, это противоречит всем законам природы.
Но Моника научилась быть терпеливой – месть может подождать, потому что сейчас ей самой грозит смертельная опасность.
И все-таки как тяжело находиться рядом с раненым, потерявшим сознание врагом и не перерезать ему глотку. А ведь стоит сделать только шаг, нанести смертельный удар – и все.
Нет, она подождет. Более того, она сделает все, чтобы вытащить Разрушителя отсюда живым. Потому что хоть и привыкла убивать исподтишка, с ним она хочет сразиться честно. Почему? Если бы она могла ответить на этот вопрос…
Ей было страшно, но ее страх не имел ничего общего с паническим ужасом, когда подгибаются ноги, а на спине выступает холодный пот, и мысли путаются в голове. Ей было страшно как воину, который понимает, что стоит на границе между жизнью и смертью, и что пора выложить на стол все карты…
Если бы она была одна, то смогла бы выбраться отсюда без особых усилий. Но одно дело скрыться самой, и совсем другое – продолжать тащить на себе этого инквизитора. У нее просто не хватит сил, а значит нужно дожидаться подмоги.
Если бы Орсини не решил проконтролировать действия «ведьмы и еретички», то ничего бы подобного не случилось. Это стало его ошибкой. И если Моника могла ускользнуть от розенкрейцеров с помощью своих способностей, то он – нет. Тому, кого звали Дитрихом, удалось застать Разрушителя врасплох, и теперь он лежал без сознания в маленькой церквушке на окраине Рима, куда его с огромным трудом дотащила женщина.
Она прекрасно понимала, что минут через сорок здесь будет полным полно ягдов, но продолжать бежать уже не могла.
- Ведьма, - Моника вздрогнула и обернулась; Орсини пришел в себя и сейчас, несмотря на многочисленные раны, оставленные Кукловодом, пытался встать. – Ведьма… - прохрипел он еще раз, - почему… почему ты не оставила меня там? Ты ведь должна ненавидеть меня…
- Я и ненавижу, - тихо ответила женщина. – Буду с тобой честной, я с удовольствием оставила бы тебя там, а, скорее всего, еще бы и поторопила твою смерть, но сейчас мне это невыгодно.
- Невыгодно? Почему?
- А вот это тебя уже не касается, брат Петр. И не пытайся встать: во-первых, не сможешь, а, во-вторых, только больше себе навредишь. У нас есть где-то полчаса или чуть больше до того, как сюда ворвутся автоягеры, и я надеюсь твои верные псы успеют.
- Господь поможет нам, ведьма… - Как ни странно но инквизитор послушался Монику и прекратил попытки подняться.
- Поможет, поможет… Но не нам, а тебе. Я, как ты только что верно заметил, ведьма.
- Если ты веришь, то это не имеет значения.
Черная Вдова хмыкнула, но промолчала. Орсини бросил испытующий взгляд на нее. Он не понимал, почему эта женщина не дала ему умереть, хотя, должна была желать ему смерти всей душой, если таковая у нее имелась. Не понимал…
Она сидела рядом, отрешенно разглядывая украшенные замысловатой резьбой скамьи, обхватив колени руками. И хотя Петр прекрасно знал, что Черная Вдова – хладнокровная убийца и ведьма, но было в ней что-то трогательное. Она казалась такой одинокой сейчас…
Моника, чувствующая на себя взгляд инквизитора, не выдержала и обернулась к нему, но тот даже не подумал отводить глаз.
- Сидеть и ждать, что нас зарежут как баранов это не выход. – Прервал напряженное молчание Орсини.
- Да ты что?! А я и не знала. Но лично у меня нет никаких идей.
- Будь терпеливее. – Не надо было этого говорить. Зеленые глаза ведьмы яростно сверкнули, рот исказила гримаса, и через мгновение она уже была около него.
- А я терпелива… - прошипела Моника в лицо инквизитора, - не забывай, что ты до сих пор жив только благодаря тому, что это я протащила тебя через два квартала на своих плечах. Надо было действительно оставить…
- Простите. – Тихо произнес Петр, - я не должен был…
Женщина удивленно посмотрела на инквизитора, но не нашлась, что ответить. Так странно было слышать от него это «простите».
- Да, ты не должен был... Сказанного не воротишь, но мы не должны сейчас провоцировать друг друга.
Моника подошла к трапезе, стянув белое покрывало, извлекла из ножен висящих на поясе кинжал и разрезала ткань на несколько полос, после чего окунула две из них в чашу с водой.
- Надо перевязать некоторые раны. Надеюсь, что ты переживешь прикосновения ведьмы.- Она специально выделила последнее слово, но Орсини никак не отреагировал на это и приподнялся, чтобы снять доспехи. Спустя пару минут раздался глухой удар железа о каменный пол и тихий удивленный вскрик Вдовы.
Она, конечно, знала, что его сильно потрепали, но чтобы настолько. На изрядно порванной одежде не осталось ни одного сухого места, вся она была пропитана кровью, кровью врага, которого сейчас так легко убить. Металлический запах ударил Монике в нос, обещая желанную месть. В голове упрямо билась мысль о том, как хорошо было бы увидеть лезвие собственного кинжала, покрытое этой кровью.
Петр понял это.
- Ты можешь сделать это, у тебя есть право на месть. Я понимаю… и прощаю, - еле слышно сказал он, но эти слова заставили Монику вздрогнуть, как от удара хлеста. Он не должен быть таким великодушным, он – убийца и не имеет право на это. Женщина со злостью рванула ткань сутаны, и только когда та с треском поддалась, осмелилась взглянуть в лицо инквизитора.
- Нет. Я не буду убивать тебя - ты слаб, а я не хочу этим пользоваться. Потом, когда ты сможешь защитить свою жизнь, я отомщу…
Повисла тишина, и Моника, воспользовавшись этим, принялась аккуратно промывать раны на груди инквизитора. Пальцы нащупали неровные полоски старых шрамов, засохшую кровь и рваные раны. Ведьма недоуменно покачала головой – с такими ранами Орсини уже давно было бы пора отправиться на тот свет, но он почему-то не стремился проявить расторопность в этом вопросе.
Потом она кинжалом расщипала одну из полос ткани и крестом наложила корпию на рану, из которой продолжала течь кровь. Чей-то клинок прошел через грудные мускулы, но не задел ребра, что, возможно, и спасло Петра.
Время неудержимо утекало сквозь пальцы.
Цветные стекла окон изображали спелые гроздья винограда, перевитые лозами, и сиреневый отблеск ложился на лица мужчины и женщины, неистово ненавидящих друг друга, но способных переступить через эту ненависть. Двери церкви были плотно закрыты, но эта преграда не могла остановить роботов Ордена, который ни за что не откажется от того, чтобы уничтожить главу Бюро Инквизиции, а вместе с ним одного из членов АХ.

Глава 2

Он балансировал на грани сна и реальности. И если сон приносил с собой множество несвязных видений, то реальность отвечала пустотой. Он не помнил ничего, даже своего имени. А еще он не видел…
Иногда в его сознание врывались чьи-то голоса, а вместе с ними и другие ощущения. Голоса были знакомы ему, и он понимал, что люди, которым они принадлежат, говорят о нем. Но ему было все равно – память упрямо не хотела распахивать перед ним свои двери.
Раз или два он пытался заговорить, но слова не слушались его, исчезая в пустоте, а вместе с ними исчезали и голоса.
Один раз у него почти получилось сломать преграду, воздвигнутую между ним и окружающим миром, но пустота, почувствовавшая, что у нее пытаются отнять новую игрушку, запротестовала. Ей понравилась этот способный сопротивляться и жаждущий жить человек, хотелось поглотить его полностью.
И все же, когда до цели оставалось совсем немного, игрушка нашла в себе силы противиться ей.
Эта жертва, казавшаяся сначала такой доступной, спасала себя, стремясь к непонятной для пустоты ясности. И, в конце концов, жертве удалось выбраться из стальных объятий и открыть дверь, за которой прятались ее воспоминания.
Воспоминания вернулись, но мир почему-то не заиграл привычными радужными красками. Серый туман занимал все пространство перед глазами.

Больница. Этот запах Петр узнал бы из тысячи, как и хриплый, чуть насмешливый голос, раздавшийся у него над головой.
- Шеф, не волнуйтесь – у вас временная потеря зрения, вызванная ушибом затылочной доли головного мозга и локальной гематомой зрительной области головного мозга. Врачи говорят, что через месяц оно восстановится, а пока придется поскучать… - Говорить Орсини о том, что медики сомневаются в своем диагнозе, Маттиас не решился. Надежда – глупое чувство, но иногда она способна спасти человека. – Кстати, вставать вам тоже пока не рекомендуется. Хотя бы дня два.
Петр давно уже успел изучить Дьявола, и только поэтому сейчас смог услышать нотки тщательно скрываемой неуверенности. А, значит, его будущее не так лучезарно, как описывает Маттиас.
«Подождем, увидим… Хотя, увидим ли?»
- Расскажи лучше, что произошло.
- Я думаю, что этот рассказ может подождать – вам сейчас следует отдохнуть. Как известно, сон – лучшее лекарство. И более того, как ваш лечащий врач, я настаиваю на этом.
Врач говорил очень тихо, почти шепотом, как будто боясь потревожить кого-то. Маттиас поспешно поднялся с кровати и вышел из палаты. По мнению Петра, чересчур поспешно, будто отчего-то хотел убежать.
- Отдыхайте, брат Петр, и не обращайте на меня внимание. Мне нужно заниматься моей второй подопечной.
Инквизитор задумчиво кивнул и хотел, было, уже откинуться на подушки, когда вдруг осознал, что врач говорил о женщине. Неужели…?
- Кто это?
- Моника Аргенто, она пострадала меньше, чем вы, но до сих пор почему-то не приходила в себя.
- Понятно. – Больше он не о чем не спросил врача. Слушать этот тихий, чуть шипящий и растягивающий слова голос не хотелось. Орсини с детства считал, что у всех медиков неприятные голоса, которые никак не должны были принадлежать тем людям, которым часто приходится сообщать самые ужасные и самые радостные вещи. Да, и просто не было сил, а потому мужчина позволил себе провалиться в небытие, в последний миг успев подумать, что все-таки должен, как можно скорее узнать о том, что случилось в той церкви после того, как он, по-видимому, потерял сознание.

***

Маленький мальчик лет одиннадцати непонимающе смотрел на отца, который уже минут десять вел его по направлению к подземельям их родового поместья, не говоря при этом ни слова и жестом прерывающий все попытки ребенка заговорить.
Они добрались до конца очередного коридор, спустились на несколько ступеней по лестнице, которая привела их на порог комнаты со сводчатым потолком и стенами, расписанными какими-то непонятными знаками. Шаг вперед, и у Петра перехватило дыхание от увиденного.
Она сидела на полу. Рыжеволосая, с чуть вздернутым носом, с по-детски пухлыми губами, забавными веснушками на носу, она улыбалась так, что мальчик сделал шаг вперед.
Темные глаза вглядывались в него несколько мгновений, а потом девушка заговорила:
- Обними меня, мальчик. Обними меня… - Она казалось такой несчастной, такой потерянной, и Петр, не раздумывая, пошел к ней.
Его остановила твердая рука отца на плече и голос, предупреждающе окликнувший:
- Петр!
Мальчик поднял глаза на отца, лицо которого исказилось такой ненавистью, что ребенок похолодел.
- Это ведьма, сын мой, не приближайся к ней.
Ведьма? Но разве может эта девчушка быть ею? Петр всегда представлял себе ведьм как ужасных старух с всклокоченными волосами, чья кожа покрыта морщинами, а рот искривлен злобной усмешкой. А это просто безобидная молодая девушка, которая, ну, никак не может быть ведьмой. Никак… Наверное, отец ошибается.
- Я знаю, ты думаешь, что ведьмы должны выглядеть по-другому. Но нет, эти дьявольские отродья могут прятаться под любой внешностью, даже такой невинной, как эта. За многие годы я научился распознавать их, какая бы личина не прикрывала их. Ты тоже научишься… Запомни, Петр – ты можешь встретить этих проклятых тварей в любом человеке, в любом, и тебе нужно быть готовым к тому, чтобы воспротивиться их чарам…
Отец хотел добавить что-то еще, но рыжая вдруг рассмеялась низким грудным смехом:
- Ты называешь наши способности проклятьем, инквизитор? Ты глуп! Это дар, не имеющий никакого отношения к проискам дьявола. Это дар Бога…
Орсини преодолел расстояние между ним и девушкой за несколько секунд, и воздух разрезал звук пощечины.
- Не богохульствуй, ведьма! Бог не мог создать таких тварей как ты, которые убивают все живое и которые являются проклятьем рода человеческого.
- Откуда ты можешь знать, мог Господь Бог создать нас или нет? Ведь мы тоже люди…
Лицо мужчины и так бледное, побелело еще больше, будто покрылось мелом.
- Еретичка, - прошипел он, а потом добавил, обращаясь в пустоты, - Займитесь ею.
Из темноты комнаты выступило двое мужчин в серых балахонах с надвинутыми на лицо капюшонами. Откуда они появились, маленький Петр не знал.
- Пойдем, сын мой. – Рука отца снова легла на плечо мальчика, и тот послушно направился к выходу, лишь на мгновение остановившись на пороге, чтобы бросить прощальный взгляд на рыжую девушку, которая, как оказалась, была самым настоящим воплощением зла…

Петр резко сел на кровати. Давно ему уже не снился этот сон. Вроде ничего страшного, всего лишь воспоминание и все же… Он навсегда запомнил тот день и ту тоска в глазах рыжеволосой, которую увидел, когда обернулся. Тогда Орсини еще не знал, что может случиться с ведьмой, попавшей в застенки инквизиции, тогда он думал, что пройдет пара дней и девушка будет на свободе.… Тогда он еще не знал, что такие, как она никогда не возвращаются оттуда. Да, и могло бы хоть что-нибудь измениться, если бы он знал. Ничего. Отец никогда не давал шанса исправить свои ошибки – он полагал, что искупать их надо только в аду. А Петр сомневался. Он сомневался каждый раз, когда подписывал очередной приказ о пытках или сожжении на костре. И все-таки подписывал. Потому что так его воспитали, потому что ему с детства втолковывали, что ни одна ведьма никогда до конца не раскается в своих грехах, а он верил. Верил, но сомневался.

@темы: Инквизиция, Моника, Петр, АХ, фанфикшен

Comments

о очень даже *.* хорошая пара))

[Arlik]

Deorum, спасибо)
Да, пара любопытная получается...